Александр Хуруджи из СИЗО обратился к российским предпринимателям

Александр Хуруджи:

Уважаемые коллеги предприниматели, частные инвесторы в электроэнергетику РФ!

Более 25 лет я создаю предприятия в России, все заработанное реинвестировал в бизнес, укрупняя его. Не жил на широкую ногу, покупая яхты, дома, зарубежные виллы, не хранил деньги в оффшорах. Входя в электросетевой бизнес, понимал, что тут быстрых денег не бывает, что основная капитализация всех усилий предпринимателя выявляется при продаже бизнеса.


Изначально предполагалось, что более крупные сети приобретут мелких игроков, выкупят доли муниципалитетов и т.п., в результате чего повысится эффективность отрасли; за счет эффекта масштаба снизятся издержки на эксплуатацию и управление. Программа консолидации предполагала поэтапное наведение порядка в отрасли, в которой за последнее десятилетие насчитывалось почти 4000 ТСО, которых обвиняли во всех грехах в случае аварий, завышения тарифов и т.п. Однако на рынке были и добросовестные участники, качественно исполняющие свою работу по оказанию услуг передачи электроэнергии. Именно таких добросовестных профессиональных участников я пытался объединить с группой единомышленников. Положительно оценив наши инициативы, к Некоммерческому партнерству Территориальных сетевых организаций (НПТСО) в 2013 г. присоединились большинство крупных и средних ТСО, включая все МРСК, входящие в «Россети».


Он привел к повышенной конкуренции при разделе тарифного пирога. Так шаг за шагом понятие «консолидация» стало по смыслу напоминать скорее поглощение и экспроприацию. При этом готовящееся в электроэнергетике законодательство фактически не учитывало интересы независимых участников рынка, а было построено в угоду компаний с госучастием, частично принадлежащих ПАО «Россети».

Безусловно, мы с коллегами-частниками пытались на разных уровнях убеждать, что забирать бизнес — нехорошо! Однако вышедшие в дальнейшем нормативно-правовые акты (НПА) только ухудшали позиции частных ТСО.

Что поражало – уровень оказания услуг и ответственности, при всех вышеуказанных различиях, равный. Для того чтобы подстегнуть ТСО к консолидации, были разработаны еще несколько НПА, среди которых — постановление кабмина «о критериях отнесения к ТСО». По расчетам Минэнерго, это должно было привести к сокращению участников в перспективе до 800 организаций (т.е. примерно в 5 раз), однако сам механизм подхвата, а также финансовый ресурс предусмотрены не были.


У предприятий падает потребление, выручка ТСО тоже падает. Хочешь выжить — ищи новых клиентов, покупай оборудование заводов, одним словом, крутись и выкручивайся, RABa-то нет. Мотивация с точки зрения рынка верная, и ТСО побежали скупать активы застройщиков, бывшие заводские и муниципальные сети, бесхоз. МРСК тоже не спали и разработали в большинстве своем целые программы консолидации. Только вот одно «НО»! Частник докапитализировал себя сам, неся предпринимательские риски, либо давал долю в бизнесе за оборудование, а в случае с компанией с госучастием рассчитывать на такую расторопность не приходилось.


Падение передачи находящихся в кризисе заводов компенсировалось притоком новых потребителей за счет приема новых мощностей.
На 2014-2015 гг. пришелся дополнительный пик подключений льготных категорий потребителей. При себестоимости технологического подключения (ТП) в 50000 руб. предприятие ТСО получало плату с такого потребителя в размере всего 550 руб. Накопившиеся проблемы — неплатежи гарантирующих поставщиков и прочих энергосбытовых организаций, льготники, грандиозные стройки (олимпиада, АТЭС, Крым, ЧМ-2018 и т. п.), — довели ситуацию с финансированием электросетевого комплекса до критической. Большинство МРСК имели высокую закредитованность даже в относительно «сытые» годы, которую набрали в основном за счет расточительства и неэффективности.

После ухудшения экономики в сфере энергетики из-за льготников, неплатежей сбытовых организаций, при ограничениях на рост тарифов и прекращения кредитования банками, началось активное «затыкание дыр» в бюджетах за счет подрядчиков, а также транзитных средств ТСО и ФСК, оплаты потерь. И если в случае с оплатой потерь финансы находятся в руках сбытовых организаций, то в остальных случаях процесс получения средств затягивался зачастую до года, а в случае с подрядчиками — и более того. Так котлодержатели, МРСК, стали постоянными участниками судов, в которых с использованием административного ресурса региональных властей (инвестпрограмма, ТП, тарифная служба, паспорта готовности) начали находить все более изощренные формы ухода от оплаты за услуги ТСО. Причем подход носит избирательный характер – «своим» ТСО платим, «плохишам» — только через суд по исполнительным листам. Разве что в некоторых случаях для прикрытия со «своими» формально надо также посудиться.

Очевидно, что административный ресурс, уровень экспертов, юристов, не говоря об отношении судей к компаниям с госучастием, давал заметное преимущество МРСК в судебных процессах, позволяя как минимум значительно затягивать оплату. Надо ли говорить, что кредитование таких кассовых разрывов для ТСО затруднительно и убыточно (средняя ставка — более 15%, но согласно ст. 395 ГК РФ компенсируется лишь 8,5 %). Как результат — снижение качества, рост аварийности, уход с рынка большого количества непрофильных участников и рост уровня низовой коррупции (своим-то платят).


Казалось бы, теперь можно продать компанию (тем более, что заинтересованные были), наконец увидев и ощутив результаты многолетнего нервного предпринимательского труда. Долгожданная сделка после «дью дилидженс» и купленный на первые деньги от новых владельцев акций новенький «Мерседес». Но счастье оказалось недолгим, уже вскоре новые владельцы сообщили, что МРСК угрожает им уголовным преследованием, вскоре это подтвердили и мне. «Мерседес» пришлось продать. Ипришлось также вернуться в бизнес, ибо уверенность, что возбудить дело по основаниям, исследованными всеми судебными инстанциями, вынесшими решение в пользу «Энергии», представлялось на тот момент абсурдным.

Эти строки я пишу, находясь в камере, при том, что нет самого события преступления, мне вменяют статью 159 ч.4 УК РФ (мошенничество, совершенное организованной группой либо в особо крупном размере). Не обращая внимания на то, что я — предприниматель, акционер «Энергии», следствие обвиняет меня в хищении денежных средств МРСК, путем предъявления исполнительных листов по вступившим в законную силу судебным решениям.


Чтобы вы не знали о том, что происходит в деле и не смогли защитить себя, дело возбуждается в отношении «неустановленных лиц». Заодно следствие с помощью финмониторинга просматривает вашу деятельность лет на 10 назад, проводит обыски, блокирует работу предприятия допросами, угрозами персоналу, арестом счетов.


Через некоторое время, когда фон сформирован, здравый смысл не возобладал, беззащитное предприятие теперь необходимо обезглавить. Для этого в квалификации производится осознанная ошибка, вместо статьи 159 прим. 4 УК, топ-менеджменту и другим лицам, принимающим решения (ЛПР), вменяют более тяжелую - ч.4., ст. 159 УК, банальное мошенничество в особо крупном размере группой лиц. Что позволяет взять ЛПР под стражу, лишив предпринимателей возможности защищаться, обезглавив и без того ослабленное предприятие. После чего оставшиеся на свободе ЛПР, защитникам и ключевому персоналу следует посыл «сопротивляться бесполезно, кто первый сольет, может рассчитывать на смягчение уголовного преследования». Параллельно с этим начинают поступать предложения продать бизнес со значительным дисконтом.

Все это — та самая ситуация, про которую 3 декабря в своем выступлении на Госсовете говорил Президент, приводя статистику. В частности, Путин сообщил, что из общего числа возбужденных уголовных дел, приговоры были вынесены только по 15%, тогда как 83% предпринимателей, в отношении которых возбуждались дела, потеряли бизнес. «То есть, их попрессовали, обобрали, и отпустили», - подытожил Путин.


Если бы комплексно по одной и той же модели проверяли всех, включая МРСК, была бы логика в отрасли, — понятно, пытаются вскрыть системные нарушения с целью удержания тарифов в заданном диапазоне, повысить прозрачность, эффективность контроля и т.д..

.
И дело даже не в том, что из-за отсутствия веры в будущее начнется процесс минимизации инвестиций, снижения качества обслуживания сетей, роста аварийности и потерь, будет исповедоваться принцип «здесь и сейчас» (попытка окупить или хоть немного отбить затраты на бизнес в связи с ожиданием предстоящей экспроприации). Получается, что ТСО были нужны, когда подбирали «бесхоз», восстанавливали брошенные заводские сети, спасали банкротившиеся МУПы, приобретали проблемные сети застройщиков. Но вот, наступил момент, и нам говорят: «вы больше не нужны, кто посыл не понял – в тюрьму». Это и есть «консолидация по-русски», — открытое наплевательство на все задекларированные меры по защите бизнеса, инвесторов и прямые указания Президента.


Я предлагаю подготовить обращение к Президенту и Министру энергетики РФ с описанием проблемы и просьбой срочно провести совещание с приглашением независимых ТСО, подрядчиков и поставщиков в электроэнергетике. Текущая ситуация нуждается в разрешении, иначе катастрофы в отрасли не избежать.

С уважением, Александр Хуруджи.