Проект «Дневники Хивинского похода». Глава 12. ВЗЯТИЕ ГЕОК-ТЕПЕ

ВЗЯТИЕ ГЕОК-ТЕПЕ

Сегодня, в день Св. Татьяны, покровительницы Московского университета, сорок четыре года тому назад, 12 января (по старому стилю) 1881 года, кавказско-туркестанские войска под начальством незабвенного Белого Генерала Д. М. Скобелева после продолжительной подготовки экспедиции, осады и кровопролитного штурма овладели Текинской твердыней крепости Геок-Тепе и всем Ахал-Текинским оазисом до Мерва.

В переживаемое нами тяжелое время особенно отрадно вспомнить это славное событие, которое так ярко характеризует высокий доблестный дух, геройскую решимость, неиссякаемую энергию Вождя и его славные победные войска, всегда воодушевляемые его личным примером.

Три тома сочинения Гродекова «Война в Туркмении в 1879-80-81 годах» подробно описывают эту замечательную экспедицию, ставшую отныне академическим примером для войск, действующих в безводных пустынях Средней Азии. Как один из участников этого славного прошлого, я позволяю себе поделиться своими воспоминаниями, насколько после 44 лет они сохранились в моей памяти. Кроме меня здравствуют в Париже: генерал М. Нуджевский и инженер П. С. Васильев. В Сербии проживает генерал от кавалерии Абациев, любимый ординарец и адьютант генерала М. Д. Скобе-лева. Во время Великой войны он командовал 4-м армейским Кавказским корпусом.



Лучшие кавказские войска (состава мирного времени) под начальством опытного боевого генерала Лазарева вступили в Ахал-Текинский оазис. После смерти генерала Лазарева наши войска по вине неопытных руководителей 29 августа 1879 г. потерпели поражение под стенами недостроенной еще крепости. Штурм был отбит с потерями 12 процентов наличного состава.

Войска отступали, преследуемые текинцами, отбившими часть обоза и па-троны. Генерал Ломакин едва не погиб с отрядом у селения Келата. Победа текинцев сильно поколебала наш престиж в Средней Азии. Воодушевленные текинцы быстро достроили свою циклопическую крепость, переселив туда все население с кибитками и семействами, и поклялись драться до последней капли крови.

Решена была вторая экспедиция с новым составом войск. Командующим войсками Закаспийского края был назначен командир 4 армейского корпуса генерал-адъютант Скобелев, герой Турецкой войны 1877-1878 гг. и завоеватель Ферганы, вложивший в порученное ему трудное предприятие всю силу своей воли, ума, души, сердца и всестороннее знание психологии солдата и туземцев.

Глубокой осенью 1879 г. Скобелев через Чикишляр прибыл в Закаспий. Мы занимали тогда по берегу Каспийского моря только Чикишляр, Красно-водск и Форт Александровск на Мангышлаке с плохо оборудованными пор-тами, особенно в Чикишляре, где пароходы по мелководью не доходили две версты до пристани и перегружались на туркменские лодки. Бурное почти всегда море подолгу задерживало разгрузку судов.

Расстояние до Ахал-Текинского оазиса от Чикишляра и Красноводска около 500 верст. Путь проходит по пустынной и безводной местности, особенно по Атрекской линии, где вода горько-соленая, колодцы глубоки, редки и с плохой затхлой водой. В период дождей солончаковая почва этих степей превращается в непролазную липкую грязь, по которой верблюды, утопая по колено, падают и гибнут массами от переутомления и сырости, которую они не переносят. Чтобы спасти их от простуды живота, от которой они дох-нут, на каждом ночлеге приходилось разводить костры из сухих трав или колючки и осушать землю, на которую они ложатся. В этих пустынях кроме верблюдов нет другого способа передвижения обозов.
Начиная с апреля месяца в этих странах, окруженных на тысячи верст сыпучими песками, наступает удушливая жара, иногда до 50 градусов, со жгучими горячими ветрами (Гарм-Силь) и холодными ночами. Все это крайне вредно действовало на кавказские войска, не привыкшие к такому климату.

Продовольствия в крае не было, верблюдов не было, карт местности не существовало, их составляли с продвижением вперед. Проводников не было. Атрекские йомуды боялись своих врагов текинцев, а текинцы, попадая к нам в плен, не хотели быть изменниками своего народа.

Предвидя все это, Скобелев еще в Петербурге командировал своего старого друга и сослуживца по Хиве и Фергане полковника Гродекова в Тегеран. Он поручил через нашего посланника Зиновьева закупить в Персии и доставить в пограничные (пределы) к Ахалу пункты Мешхед, Кучан, Буджнурт и Астрабад полуторагодичный запас пшеницы, риса, ячменя, сухих овощей и фруктов, верблюжьих консервов и сухого фуража.



Пограничные владетели, получив богатые подарки, энергично принялись за дело. Из Астрабада продовольствие морем на туркменских лодках доставлялось в Чикишляр и Красноводск. Из Мешхеда, Кучана и Буджнурта в персидские селения в горах Копет-Дага, Гермаб, Фирюзу, Куль-Кулаб и др. (в 30 верстах от Ахала), в этих селениях были устроены склады, где перемалывалась пшеница, пекли хлеб и сухари.



Мангышлакский пристав полковник Навроцкий купил у мангышлакских джафарбаев и адаевских киргизов прекрасных верблюдов с вьючными принадлежностями.

Были сформированы верблюжьи транспорты и распределены между Чикишляром и Красноводском. Как только в этих портах скопилось 3-месячное продовольствие, Скобелев попросил Кавказ двигать понемногу эшелонами назначенные войска, которые со своими грузами двигались на Чикишляр, а все тяжелые транспорты на Красноводск. На месте высадки они пополняли свои продовольственные запасы для дальнейшего движения вперед и текущего довольствия.

Прибыл со своими лазаретами богато снабженный Красный Крест с князем Шаховским, Балашевым, графиней Милютиной и врачебным персоналом.

Они все время под пулями бесстрашно обслуживали войска, снискав себе большое уважение и любовь. Войска эшелонами медленно продвигались по обеим линиям, ставя укрепления и этапы.



Как только началось передвижение вперед наших транспортов и войск, текинская конница и партии пехоты на верблюдах вышли на наши сообщения. Они открыли деятельную партизанскую войну, тревожа постоянно наши транспорты, отгоняя на пастьбе наших верблюдов и лошадей. Иногда, первое время, когда люди, придя на ночлег или привал, разбредались по степи, собирая на чайники колючку и кизяк, текинцы, как вихрь, выносились из складок местности и рубили одиночных безоружных людей, убегавших в лагерь. Текинская кавалерия была вблизи и караулила бес-печных.

Войска очень утомлялись от беспрерывной охранной службы, но с каждым днем приобретали боевой опыт и приучались к внезапным нападениям, выдержке и хладнокровию.

С нашей стороны также образованы сильные охотничьи пешие и конные команды, все время бродившие вдоль нашего сообщения, охраняя его от на-падений и, в свою очередь, нападая ночью на текинцев, делая засады.

Скобелев поручил Громову довольствовать нас мясом. Он накупал баранов сначала у персидских йомудов, а когда мы вошли в оазис, то передали ему на хранение и расход тысячи баранов, отбитых нами у текинцев. Войска довольствовались прекрасно. Строго смотрел за этим Скобелев, обращая постоянно внимание начальства за сохранением здоровья войск. Транспортные колонны и охранявшие их отряды поручались самым надежным и испытанным офицерам. Так, доблестный флигель-адъютант, светлейший князь Голицын и граф Орлов-Денисов водили транспорты в самое жаркое время года.



Баранок одновременно был и старшим адьютантом, и исправлял должность начальника штаба до прибытия Гродекова из Персии, и держал в решпекте этот маленький штаб. 6-7 лошадей под английскими седлами всегда сопровождали кортеж Скобелева, прекрасного наездника, делавшего переезды всегда галопом, который, по его мнению, не так утомлял сердце, как рысь. Но каково было тем, кто скакал за ним на одной лошади!

Прибыв на место, Скобелев, не отдыхая, ложился прямо на землю и тотчас же вместе с Баранком принимался разбирать полученную с пароходов корреспонденцию, которую вел с Петербургом, Кавказом и Ташкентом. Писал приказы и инструкции, по пути осматривал верблюжьи транспорты, войска, склады, этапы, лазареты, укрепления, позволяя себе только несколько часов отдыха.



С самого своего приезда Скобелев просил генерал-адьютанта Кауфмана командировать к нему полковника Куропаткина из Кульджи, где тот командовал стрелковой бригадой.

Кауфман хотел, чтобы и часть туркестанских войск из Петро-Алексан-дровска приняла участие в Текинской экспедиции, и по сношению с Петербургом устроил для Скобелева это дело.

Продвигаясь весьма медленно из-за задержки транспортов и грузов в море, войска экспедиционного отряда только в конце октября 1880 года, перейдя Бендеженский перевал, собрались в лагере у селения Бами, жители которого изъявили свою покорность.

Из Бами и следующих лагерей Скобелев несколько раз выдвигался с небольшим отрядом для рекогносцировки Геок-Тепе и его окрестностей. Изучая обстановку и воспитывая свои войска, он ставил их и самого себя иногда в очень опасное и рискованное положение, удаляясь на несколько переходов от главных сил, вступая каждый раз в жаркий бой с многочисленным неприятелем.

Находясь по обыкновению всегда в самом опасном месте под огнем, он импонировал своей величественной фигурой на белом коне, спокойствием и хладнокровием. Учил войска соблюдать строгую строевую дисциплину, делать дружные, спокойные, выдержанные залпы, требовал меткую, спокойную артиллерийскую стрельбу и сомкнутую атаку казаков.
Обыкновенно многочисленная конница текинцев на чудных лошадях, как пчелы из разоренного улья, облепляла со всех сторон отряд, двигающийся в каре. По третьему орудийному выстрелу с холма Геок-Тепе текинская пехота покрывала стены крепости и ближайшие к ней закрытия, садовые стены и постройки, думая, что мы тотчас пойдем на штурм.



Каждое наше отступление текинцы считали за победу и яростно бросались на отряд, сдерживаемые залпами и частым артиллерийским огнем. В каждом лагере была выстроена высокая глинобитная стена с высоким рвом, и каждое учение оканчивалось штурмом этой стены по лестницам.

В середине ноября 1880 года небольшой туркестанский отряд с полков-ником Куропаткиным через Кызыл-Кумскую пустыню прибыл из Хивы в Ду-рун и прошел далее в Эгин-Батырь-Кала, где уже стоял Скобелев в 12 верстах от Геок-Тепе.
Радостно встретил Скобелев туркестанские войска и был очень доволен прибытием Куропаткина, своего старого соратника по Болгарии и Туркестану.

«Он меня заменит, если меня убьют, - говорил Скобелев, - он и Гродеков выйдут с честью из всякого опасного положения и окончат мое дело».